[ Пиар-компания · Новые сообщения · Участники · Правила · Поиск · RSS ]


В игре: Середина лета
Москва столичное лето выдалось жарким, богатым на занятые фонтаны и большое количество смога. Москвичи радостно ринулись на дачи, что привело в многокилометровым пробкам.
Лысая Гора Мертвяки радостно окупировали кладбища и окрестности, кидая жадные взгляды в сторону поселения и мимопроходящих. Поголовье петухов в течении ночей традицонно уменьшается в прямой пропорции с увеличением числа собак.


Внимание! После совместных обсуждений администрация ролевой "Мефодий Буслаев. Сфера крылатых" решила переехать на новый форум, где и начать все сначала. Сайт удаляться не будет, будет по возможности наполняться новой информацией. Ролевая скрываться не будет и остается для памяти. Администрация останется прежней. Будем всех ждать на Мефодий Буслаев. Lux ex tenebris!
  • Страница 1 из 1
  • 1
Архив - только для чтения
Модератор форума: Инсигна  
Мефодий Буслаев. Сфера крылатых » Архив » Удаленные анкеты » Шсан'сураа Фассеш (Альмут-Альхаят.)
Шсан'сураа Фассеш
Страж АльхаятДата: Понедельник, 30.05.2011, 14:04 | Сообщение # 1
Комиссионер
Группа: Удаленные
Сообщений: 24
Награды: 0
Репутация: 2
Статус: Мы будем помнить его
1. Ник. Альхаят.

2. Имя.
  • Полное имя: Шсан’сураа Фассеш
  • Сокращенное имя: Шсан, Сураа (Сура), Ар
  • Прозвище (если есть): Альхаят (Аль, Альха)

    3. Возраст.
  • Возраст: не больше двух тысяч.
  • Выглядит на: Двадцать пять

    4. Магические способности.
    Колыбельная.
  • Плюсы, возможности способности: Хаос дарует силу своим подданным, и некогда Хаос был мудрым. Воистину страшна Шсан в гневе; но гнев с поддержкой Высшего – это, фактически, фатальный исход для противника. Альхаят поет: напевает древнюю арабскую колыбельную, дарующую сны противнику. Страшные, страшные сны. Они всегда похожи: заря Персидской Империи, плодородные нивы и шелестящие рощи, умирающие, превращающиеся в песчаный ад родины Альхи… А затем – затем каждый лицезреет свой самый страшный страх. В это время разум противника перегружен попытками бороться с накатывающим сумасшествием, и тело слушается любых приказов, кроме тех, что ведут к непосредственной смерти сновидца. Впрочем, смерть слабого сновидца может наступить лишь от одного ужаса…
  • Недостатки способности: Как и всякое колдовство, пусть даже дарованное Высшими силами, оно имеет свои ограничения. Не подействует магия и на тех немногих, что бесстрашны, и на тех Великих, что сильнее Ар по духу и воле. Пение - это состязание внутренних сил, и высока вероятность, что сильнейший сможет перебороть свой кошмар.
    Альхаят безумно устает после «пения», и долго еще после него сама видит кошмары – а они зачастую пострашнее кошмаров жертв. Каждую ночь до первого полнолуния Ар снит себе наказание: страшное настолько, что хочется лишь умереть, и все же капельку не столь страшное, чтобы сердце даровало облегчение остановкой.
    Более того – способность была заключена под одним немаловажным условием. Тело Альхаят, хаосницы, в расплату за дарованную силу и бессмертие принадлежит самой Стихии и может стать марионеткой Шайтана – если Шайтан того возжелает. В любой момент: и на любви, и на войне.

    5. Тип персонажа: далека от интриг, разочарована в Стихии, но – хаосница.

    6. Артефакты.
    Парные кинжалы Лейс и Ияс. Живут в ножнах на поясе хозяйки, отороченных небольшим сапфиром и кожей. Костяная рукоять кинжала инкрустирована странным, старинным металлом, бывшим в ходу на закате Персидской Империи; на остром, тонком, изогнутом полумесяцем клинке выведено клеймо погибшего Дома.
  • Магическая сила: чуточку быстрее, чуточку лучше, чуточку понятливее. Время от времени Шсан кажется, что кинжалы живут своей жизнью, впрочем, жизнью беззаветно преданной хозяйке.
  • Недостатки: говорят, кинжалы были прокляты старым-старым колдуном в глубокой-глубокой древности. Они – братья, лев и волк, и сражаться способны лишь в паре. К тому же, своевольные звери, они поддерживают хозяйку лишь пока та уверена в свой правде; иначе… впрочем, Шсан вряд ли усомнится в своей справедливости.

    7. Внешность

    Белая пустыня чарует. Днем она плавится под безумным солнцем, будто и становясь стеклом, отражающим гнев Богов; а ночью стекло остывает, осыпается снова снегом по бескрайним равнинам. Сияет звездами.

    Шсан’сураа Фассеш Альхаят. Красота – порок в глазах Аллаха; но Шсан перестала чтить любимого бога, переняв веру далеких пустынь. Красота – это оружие, столь же действенное, как и кинжал, и Ар позволяет себе быть красивой.
    Мирными днями, когда она является людям, Альхаят поражает не плоть, а чувства окружающих. И длинными, черными-черными ресницами, и волнистыми локонами, чернильным каскадом ниспадающих на обнаженные (зачастую) плечи. Эстафету перенимают шелка и парча, слетающие с плеч цветастым водопадом: то голубые, то золотистые, то черные. Альхаят не смущают законы Христа и Аллаха, совсем не смущают. Оттого и шелка, и парча – зачастую полупрозрачные, полуобнажающие нежную, гладкую кожу бесстыжим взглядам. Благо красивая фигура позволяет: точеная талия и высокая, полная грудь, и в меру широкие бедра, и в меру изящные руки. Пустыня не скрывает свою красоту, смысл скрывать один из главных мечей?
    Впрочем, не быть Шсан ночной бабочкой из известных кварталов; жизнь наградила южанку знаком отличия: длинным, кривым шрамом, спускающимся от самых лопаток до поясницы, да сбитыми рукоятками сильными кистями рук. Альхаят не скрывает недостатков, ибо она – правдива, и если обнажать красоту, то не в силах Ар оставить не обнаженной красоту своего ремесла.

    Но не дневная красота – истинная красота пустыни, и не дневная – ее опасность. Солнце может спалить своим очарованием, но ночь убьет холодом. Снежный песок сияет звездами, но скрывает кровь.

    Убийство – порок в глазах Христианского Бога, но и его Шсан тоже не чтит. Смертным стоит бояться дневной красоты Ар, но более всего страшна ее красота ночная, когда Альхаят избавляется от мешающего шелка.
    Ночью Альхаят сковывает шикарные волнистые волосы хвостом, обнажая лицо: так, чтобы локоны не лезли в сияющие воодушевлением глаза да не мешали движению. Тонкие, зовущие не так давно ласку плечи укрывает легкая кожаная куртка; фигуру скрывает невесомая почти, но прочная темная ткань; ноги обуты в замшевые сапожки, помогающие Шсан двигаться неслышно.
    Меньше всего Ар похожа на красотку ночью, и однако, она остается красива: лишняя мишура не скрывает тонких черт лица и изящных ярких губ; глаза, единственный темный элемент на светлом лице, кажутся огромными и будто бы отражающими ночное небо, а быстрые, ловкие и экономные движения поражают глаз.
    Впрочем, меньше всего тот, кто лицезреет Ар ночью, захочет рассматривать красивую фигуру Альхаят. Ее образ никогда не является случайно, и мерцающие сапфиром парные ножны на поясе – тому подтверждение.

    Пустыня лжива в своей правдивости. Бойтесь ее.

    8. Характер :

    Непостижимый восток, - говорят люди, а об арабах они и вовсе молчат. Жестокий, безумный, неясный, далекий народ, живущий в бесплодных долинах некогда Плодородной Косы.
    Сураа – дочь Аллаха, преданная и некогда верующая, обученная жизни по старым сказкам, историям Шахерезады и увесистому Корану. Она следует своей, восточной справедливости, в которой главное - не жизнь, но радость встречи с Аллахом, в которой смерть – величайшее благо. Не понять западному разуму мысль ее, связующую смерть с искусством, а убийство – с добродетелью. Отринув даже веру в Всевышнего, она осталась верна его законам: правдивая, Шсан далека от лжи; прямая, далека от интриг; благородная – от предательства и гордыни.
    Но что есть благородство у той, что выросла в мертвой пустыне? Выжить – девиз Ар, Альмут-Альяхат. Выживает сильнейший. Благородство – это принять битву и признать врага, и не лгать ему; и нож в спину – это такая же победа, как и победа рыцаря на турнире. Благородно выжить, а не умереть, защищаясь честью, и бой – это искусство, которое нельзя ограничить, так говорит Ар. В этом – суть справедливости умирающей Персии.
    Сураа Фассеш движима своим искусством и желанием выжить; и как всякий художник, она поддается вдохновению. Ее музы сродни порывистому ветру: вот она стоит, и через мгновение Сураа уже мчится куда-то дальше, в иной город и к иным людям. Терпеливая, она, однако, не терпит статичности. Она не может сломать рамки времени, и придется ждать вожделенного, пока Аллах не дарует сие, но в ее силах сломать границы места, - говорит Шсан.
    Но не этим живет мятежный дух Древней Персии, рожденный на закате великой Империи. Главное в ее жизни – безумное уважение, что испытывает Сураа ко всем тем, кого называет врагами; ненависть, более походящая на любовь, и жажда узнать их как можно ближе, и самое близкое знакомство по мнению Шсан – это смерть. Воспитаннице свирепых пустынь чуждо сострадание, и лишь сильный может выжить, говорит она. Слабый умрет… а сильный – станет любимым врагом.

    9. Биография:

    «Чутье к основным нравственным ценностям отпущено природой не всем в одинаковой мере» Ник Каррауэй, «Великий Гэтсби» пера Ф.С.Фитцджеральда.


    Убивать – это благородно, так учили каждого, умудрившегося выжить на закате великой Персидской империи. Убивать – это выживать. Альмут-альхаят. Когда зеленые луга и ленивые реки заменили белые пески и неласковые ветра, высшим благородством считалось выжить.
    Шсан’асураа родилась в это время, и мало кто пророчил ей счастье – счастье тогда не пророчили никому. Ее учили не радоваться, но убивать, ибо только так можно было выжить в пустыне. Ради матери, говорили они, и ради отца, и ради Аллаха, подарившего жизнь, и пророка его, ты, девочка, должна уметь выжить.
    И она выжила. С ножом в зубах, отчаянием в сердце и злостью в глазах, но выжила. Ради матери, убитой, когда Ар только-только училась ходить; ради отца, убитого, когда Ар выучилась читать, и ради Аллаха, живущего вечно. Выжила, потому что одно только запомнила твердо: убивать – это высшее благородство, и только смерть стоит жизни, и только убийство – истинное искусство.
    Это только потом, когда Персию замело песком, а останки Плодородного Полумесяца разорили варвары, пришли рыцари с попами и научили людей, что жизнь – это благо, и негоже людям ее прерывать. Только потом, когда жить стало легко и приятно, и кусок хлеба не надо было вырывать с кровью. Ар смеялась, но против, конечно, ничего не имела: люди и люди, и хорошо, если им так легко, иначе сломаются.
    А тогда, в умирающей Империи, между лживых тихих домов и в огромных молчаливых пустынях, Ар училась сражаться. Убить врага – это правильно, говорил ей седовласый жилистый старик: дьявол в человечьем обличье, быстрый, смертоносный, безжалостный. Пощадить – это позор на имя и врага, сына шайтана, и твое. Сломать – оставить змею в постели и ждать порции яда. Раздавить – обречь на смерть длительную и греховную. Врага надо убить из уважения к нему, и да примет его Аллах, так говорил Алшай.
    Одна правда была у Шсан в этом мире, и это была правда Алшая, и когда пришло время – от ее клинка умер седовласый бес. У него была своя справедливость: только потом ее назовут бесчестностью, грехом и трусостью, а тогда это была справедливость. Убить – значит выжить. Выживает сильнейший, благороднейший. Алшай с честью воспитал последователя: и бурной любовью, и унижениями, и наказаниями, и нравоучениями. Ты должна пройти через боль, через страх и через ненависть. Я дам тебе это, Сураа, - говорил Алшай.
    И он дал.

    «Если он, как и ты, не пропил свою честь, -
    Враг не может быть бывшим. Он будет и есть.»


    Ар помнила своих врагов: мертвых, чтя их память, и живых, ожидая их смерти. И больше прочих чтила она Алшая, умеревшего у нее на руках тогда, когда Так Было Надо. Умерешего от ее клинка, пронзившего плоть. От ее крови, смешавшейся с его кровью, побратав их на остаток веков.
    Кровь за кровь – девиз Шайтана, который принял блудную дочь в тот день; принял именно он, ибо Смерть – это слишком правдиво для хитрого Мрака и наивного Света. Выживает сильнейший, говорил Алшай, и знал, что этот момент придет. Альмут-Альхаят.
    Понадобилась тысяча лет, чтобы в крестовых походах и стычках со Светом да Тьмой Альхаят растеряла былую наивность. Нет, не справедливость правит легким миром. Даже не справедливость Алшая, весьма сомнительная; вместо мизерикорда подсылают яд, вместо правды – ложь. Даже Хаос, безумная, правдивая стихия, влилась в интриги и хитросплетения борьбы за власть. Глупой, глупой борьбы за власть.

    «Есть только один бог, и он – Смерть. О нем мы говорим: не сегодня.»


    Нельзя уйти от Хаоса, говорил Ар Алшай. Хаос – в твоем сердце, и Сураа помнила это. Но можно отвернуться от божества, которому нет более веры – и Шсан ушла, предпочитая путешествие по миру борьбе за неясную власть.
    Убийство – благородно, пока это – борьба за жизнь, говорил Алшай.
    Убийство должно оставаться искусством.

    10. Пробный пост:
    Хаос редко нуждается в своих полубезумных вассалах. Хаос – стихия не темная, но и не светлая, и войны за власть всегда были чужды для Шайтана, сражающегося за себя. Тем стихия и привлекла Ар, когда Алшай…
    Впрочем, много воды утекло с тех пор, как стихия привлекла Шсан, и с тех пор, как в ее жилах потекла кровь наставника. Многое изменилось в этом мире, и сильнее всего изменились люди: теперь они сражались не за себя, а за идею.
    «Ха, за идею… ничего, ничего вы не сделаете против тех, для кого смерть другого означала лишь жизнь», - нередко ухмылялась Сураа, с отдаленной ноткой печали наблюдая за той филейной частью зебры-альбиноски, в которую катится мир. В пустынях все было иначе, да и зебра была мулатом, и выжить – означало оседлать злодейку-судьбу. Что было непросто.
    С тех пор изменился и сам Шайтан – суть человечества, эссенция их непостоянности, и теперь Шайтан карабкался вверх вместе со всеми в поисках некой особой золотой короны. Короны той, наверное, и не было вовсе; а престолонаследника ждал только яд в вине, ну да главное же – участие, интриги и борьба за власть. «Отвратительно.»
    Но Шайтан все же редко нуждался в своих полубезумных вассалах, - тех, кто последовал за Стихией в совсем иные времена, привлеченные не миражом свободы Мрака и не кандалами свободы Света, а настоящей Свободой. Переменчивостью. Шайтан и не мог полагаться на этих романтиков: убийц, музыкантов и воров, жаждущих независимости.
    Но время от времени наступала пора, когда кровь Шайтана вскипала в венах, толкая на безумные поступки во имя веры. И вассалы становились фанатиками, мыслящими – что страшнее фанатиков безумных.
    Не обошло проклятье и Альхаят.

    - Стой, безумная! – ноги Шсан сами собой застучали по камням мостовой, неся хозяйку к будто бы и ожидающей чего-то незнакомке неподалеку. Шайтан, проклятый, давно уже шептал накатывающим безумием, что пора сослужить ему добрую службу – после двадцати-то лет молчания, паршивец, и после столь бурного расставания. Главный-главный враг, единственный хозяин.
    Ар ненавидела эти мгновения – когда тело перестает слушаться, когда остается только беспомощный разум, выполняющий волю Высшего. Высший слишком умен, чтобы оставить Шсан даже подобие свободы воли, когда южанка нужна Шайтану: слишком непокорный, слишком гордый зверь эта Альхаят.
    - Стой же!.. – Альха упорно складывала мысль в слова, чувствуя, как рука тянется к костяной рукояти кинжала. Убийство становится искусством, лишь если убивать с умом, но Шайтан этого не понимал. Жизнь для него – пустой звук, не требующий высокой награды, и Аль это раздражало… - Ради богов, стой!
    Услышав оклик, незнакомка в десятке метров от Шсан остановилась, недоуменно оглядываясь. Кто стал бы звать ее – одинокую путницу – в темной ночной Москве? Враждебный это, злой город, и здесь надо бежать, а не стоять на месте… опасно. Шсан горько усмехнулась,вспоминая родную Империю. Бежать там было бы ошибкой, зачастую фатальной. Их учили красться в тени, неслышные, как кошки; окружать врага, неизбежные, как смерть. Не бежать, а плавно подходить к незнающей цели.
    Шайтан бежал. Альха внутренне поморщилась, представляя, как потом обнаружит сбитые подошвы очаровательных замшевых сапожек; нервно сглотнула, почувствовав неправильную хватку кинжала. Шайтан – мудрый, но он не художник, и не ему управлять смертоносным телом Альхаят.
    Но незнакомка остановилась, бесстрашная перед ликом московской темноты.«И молодец…» - шальная мысль в ясной голове. А вдруг – повезло? Вдруг – она из тех бесстрашных, отчаянных, живущих одним днем… тех, в чьих жилах – не жизнь, но песок и ветер. Дам Вахад, одна кровь. Ар засмеялась глупой мысли.
    Тем временем руки взметнулись к небу, - Шсан внутренне поморщилась грубым действиям Высшего, - и рот приоткрылся, напевая первые слова древнего заклинания. Это были звуки, сплетенные в самую душу песков; не в слова, а в ветер, в солнце и в барханы, ведущие путника к неминуемой гибели. Песнь пустыни ночной, сковывающей дремой, а затем – терзающей холодом и кошмарами. Это было бесчестное заклинание: сон столь правдивый, что от ужаса стынет кровь, а сердце перестает биться, потерянное в далеком оазисе. Вершина искусной лжи.
    ...لا يزال والبكاء لا تفعل ، الصمت الآن طفلي النوم وتذكر ، وتهليل بلدي النوم مثل هز كنت لك من قبل تيار -

    Глаза незнакомки напротив плавно закрылись, а затем – снова взметнулись, открывая Ар вид безумствующих сновидящих зрачков.
    «Что за кошмар она видит, странница, не побоявшаяся темноты?» - мысли медленно текли под музыку древней колыбельной в голове, в единственном, что оставалось Ар. «Может, смерть родителей? Или наставника… или любимого. Многие видят именно это в своих страшных снах. А может даже и свою смерть… мучительную, ужасную смерть.» Шсан вздохнула, тоскливо рассматривая незнакомку. А ведь так хотелось бы, чтобы эта странная девушка, которая зачем-то понадобилась Высшему, видела то же, что и Сураа, те же кошмары, те же страхи…
    «Почему? Чем околдовала ты меня, безумная? Ты же даже жизнь-то вряд ли ценишь, ребенок совсем…»
    Губы двигались в чарующем ритме, из горла выливались плавные звуки пустынной ночи: мать качает ребенка на руках и течет куда-то река, и распускаются травы Плодородного Полумесяца, и сияют луны и звезды, и гниет, гниет древнее счастье, и умирает мать, и остается ребенок один, и живет в нищете и жажде отомстить хотя бы кому-нибудь, слабый и сломленный, и умирает ребенок, ведомый Пустыней, и и кости – кости отбеливает солнце и уносит благословенная река, и…
    - Блокнот, Льяри… - Альха вздрогнула, услышав собственный голос, вплетающийся в смертоносную мелодию. Редко, редко Шайтан говорил чьим-то языком, и реже того он обращался к своим жертвам. Шсан протянула руку, ожидая древнего артефакта – сильного, переменного, подстать Стихии, и безумно необходимого Высшему.
    Руку Шсан холодила кожа. Обычная темно-коричневая кожа – ни нотки магии, ни звука заклинаний. Где-то под этой кожей таились старые, хрустящие страницы, покрытые легким налетом желтизны; где-то под этой кожей, наверное,хранились переживания незнакомки, остановившейся перед Ар в темной ночной Москве. Письмена - и ни капельки больше.
    Шайтан отпустил сердце Шсан, позволив Ар глубоко вздохнуть и встряхнуться, радуясь полученной наконец-то свободе. Тело стонало, ныло, недовольное грубым и неумелым обращением; голова успокаивалась, возвращаясь в прежнее состояние пассивного действия.
    …سأكون معك عندما كنت تحلم… -

    Альхаят медленно, с улыбкой, нараспев закончила древнюю арабскую колыбельную и отпустила незнакомку из власти ее кошмаров, надеясь, что не опоздала; надеясь, что тайну странного подарка они когда-нибудь разгадают вместе с Льяри.
    После чего Альхаят ступила в ночь, и больше ее незнакомка не видела.

    11. Связь с вами : скайп - larrienea

    Анкета перемещается в архив, ибо игрок удален. Кесс


    «Есть только один бог, и он – Смерть. О нем мы говорим: не сегодня.»
    «Если он, как и ты, не пропил свою честь, -
    Враг не может быть бывшим. Он будет и есть.»


    Свиток жизни ~~~ Близкие сердцу
    Внешность: шелк, парча, красота и легкое заклятие невидимости; отчаянно чихает!
    С собой: хорошее настроение, одежда и блокнот Льяри ~


    - Порубоб воскресе!!1
    - Палюбас порубоб!


    Сообщение отредактировал Альхаят - Вторник, 31.05.2011, 12:27
  •  
    Хранитель - Глава Света КессДата: Понедельник, 30.05.2011, 20:18 | Сообщение # 2
    Бессмертный
    Say goodbye, as we dance with the devil tonight
    Группа: Администраторы
    Сообщений: 2098
    Награды: 28
    Репутация: 38
    Статус: Мы будем помнить его
    Способность. На кого не действует, при каких факторах и т.д.
    Quote (Альхаят)
    Альхаят не смущают законы Христа и Аллаха, совсем не смущают. Оттого и шелка, и парча – зачастую полупрозрачные, полуобнажающие нежную, гладкую кожу бесстыжим взглядам. Благо красивая фигура позволяет: точеная талия и высокая, полная грудь, и в меру широкие бедра, и в меру изящные руки. Пустыня не скрывает свою красоту, смысл скрывать один из главных мечей?
    Впрочем, не быть Шсан ночной бабочкой из известных кварталов; жизнь наградила южанку знаком отличия: длинным, кривым шрамом, спускающимся от самых лопаток до поясницы, да сбитыми рукоятками сильными кистями рук. Альхаят не скрывает недостатков, ибо она – правдива, и если обнажать красоту, то не в силах Ар оставить не обнаженной красоту своего ремесла.

    У нас детский рейтинг.
    Далее... Как мог Хаос что-то приказывать, если все его войска были разбиты, а Глава, Владыка, заточен в вечную Тьму? В частности, бороться за власть.


    - Мы добро, мать его, или как?
    - Добро, - согласился вор. - Но очень злое!
     
    Страж АльхаятДата: Понедельник, 30.05.2011, 20:29 | Сообщение # 3
    Комиссионер
    Группа: Удаленные
    Сообщений: 24
    Награды: 0
    Репутация: 2
    Статус: Мы будем помнить его
    Quote (Кесс)
    У нас детский рейтинг.

    Это ж не значит, что я сплю с кем попало?) Внешность такая, да, но ничего больше внешности, только природная привлекательность)

    Quote (Кесс)
    Далее... Как мог Хаос что-то приказывать, если все его войска были разбиты, а Глава, Владыка, заточен в вечную Тьму? В частности, бороться за власть.

    Шсан как-то без разницы, сам это Хаос или какой-нибудь мега-крутой демон, она не вдается в детали. Могу заменить "демона", но для персонажа он будет олицетворять Хаос все равно.

    Способность сейчас исправлю.


    «Есть только один бог, и он – Смерть. О нем мы говорим: не сегодня.»
    «Если он, как и ты, не пропил свою честь, -
    Враг не может быть бывшим. Он будет и есть.»


    Свиток жизни ~~~ Близкие сердцу
    Внешность: шелк, парча, красота и легкое заклятие невидимости; отчаянно чихает!
    С собой: хорошее настроение, одежда и блокнот Льяри ~


    - Порубоб воскресе!!1
    - Палюбас порубоб!
     
    Боевой маг ЛилиасДата: Понедельник, 30.05.2011, 21:14 | Сообщение # 4
    Помощник Стража
    Истребитель ереси
    Группа: Администраторы
    Сообщений: 503
    Награды: 7
    Репутация: 22
    Статус: Мы будем помнить его
    Короче завтра Кесс придет и решит. Пока тема закрыта во избежание дальнейшего флуда, сообщения перенесены сюда

    "Молодец! Возьми с полки артефакт... сотри с него пыль и положи назад!"

    Одежда: белый комбинезон, сапоги до колена на высоком каблуке.
    Вещи с собой: сумка, в сумке канцелярия и самые необходимые вещи, пояс с кинжалами, оружие.



    Вам скучно? Игра стоит на месте, не выделяясь среди тысячи подобных? Выход ЕСТЬ!!! Позовите команду КСТ - ваши товарищи запомнят это надолго
     
    Хранитель - Глава Света КессДата: Вторник, 31.05.2011, 19:50 | Сообщение # 5
    Бессмертный
    Say goodbye, as we dance with the devil tonight
    Группа: Администраторы
    Сообщений: 2098
    Награды: 28
    Репутация: 38
    Статус: Мы будем помнить его
    Альхаят, принято)

    - Мы добро, мать его, или как?
    - Добро, - согласился вор. - Но очень злое!
     
    Мефодий Буслаев. Сфера крылатых » Архив » Удаленные анкеты » Шсан'сураа Фассеш (Альмут-Альхаят.)
    • Страница 1 из 1
    • 1
    Поиск:


    500


    Copyright mef-frgp.3dn.ru © 2011-2024
    Designed by Лилиас and Кесс


    Рейтинг Ролевых Ресурсов Волшебный рейтинг игровых сайтов
    Конструктор сайтов - uCoz